Дух воина. Глава 29

Дух воина. Глава 27 / Дух воина. Глава 28

Глава 29

— А что это вы делаете? — поинтересовался Куцый, вонзив колун в колоду.

Прошло всего пять дней, как Заречный занялся его перевоспитанием. Но изменения, как на физическом, так и на духовном плане, были, как говорится, налицо. Окружённый заботой двух достойных мужей и постоянно находясь в зоне комфортной и стимулирующей к росту духовной энергетики, которой было пропитано всё окружающее его пространство, парень заметно окреп и больше не проявлял никаких уголовных наклонностей. Как он поведёт себя, когда вновь окажется в своём времени, сказать было трудно, но Иван надеялся, что его уроки и энергетическое влияние волхва и мага Велимудра не пройдут даром.

Сам он тоже усиленно тренировался и беспрекословно выполнял все требования своей новой учительницы. Он с некоторым волнением ждал каждый очередной урок и с удовольствием проводил тренировку. Бывший разведчик, словно губка, впитывал в себя новые знания и с маниакальным усердием отрабатывал то, что ему поручалось закрепить. Вот и сейчас, когда до ужина оставалось ещё немного времени, он попросил у хозяина дома какую-нибудь нитку. Тот, не задавая никаких вопросов, выдал ему кусок толстой нити, сучёной из крапивы. Заречный уже привык, что Велимудр свободно читает все его мысли, поэтому перестал удивляться, когда тот, предвосхищая его желания и вопросы, не дожидаясь, пока ученик их озвучит, сразу давал ответ. Хорошо закрепив в памяти наличие этой способности старого волхва, Иван теперь старательно контролировал всё, что могло появиться в его голове, благо он теперь умел это делать довольно неплохо.

Выйдя во двор, бывший разведчик нашёл возле кучи расколотых Куцым чурок небольшую щепку. Он привязал её за один конец нити, а второй конец прикрепил к выступающей балке сарая. Немного “прокачав” при помощи дыхательных упражнений свою энергетику, Заречный начал тренироваться бесконтактно воздействовать на подвешенный им грузик. Вопрос Куцего прозвучал в тот момент, когда щепка дёргалась в разные стороны, точно взбесившаяся муха на верёвочке. Иван отвлёкся от своего занятия, и грузик, улучив минутку-другую отдыха, завис в блаженном спокойствии.

— Да так, тренируюсь убивать на расстоянии.

На сознание парня, воспитанного в атмосфере постоянного выживания и в условиях агрессивной среды, такие аргументы, как дать в морду или убить, воздействовали особенно сильно и вселяли ещё большее чувство уважения к учителю. Заречный, конечно, понимал, что это не идеальный подход к воспитанию. Однако он трезво и объективно смотрел на вещи. Он прекрасно осознавал, что некоторые утверждения пока что просто необходимо применять, находясь в мире, в который они в скором времени вернутся. Кроме утренней зарядки и колки дров, которыми ученик ежедневно занимался для укрепления общего здоровья и силы, Иван понемногу начал давать парню ещё и уроки самообороны. Пока не выяснится наверняка, как Виктор поведёт себя после возвращения в своё время, он старался прививать ему лишь необходимые навыки для отражения агрессии и не обучал атакующим приёмам, способным нанести какую-либо травму.

— А ещё раз можете показать?

Куцый, оставил свои дела, вытер со лба пот и подошёл к учителю поближе.

— Отчего ж, могу, — ответил Иван и, направив на щепку два пальца, словно стреляя из пистолета, с удовольствием возобновил её хаотичные движения.

— Здорово! — восхищённо произнёс паренёк. — А как вот этим можно убить?

Он направил указательный и средний палец на щепку, видимо, пытаясь повторить трюк, который проделал его учитель. Естественно, у него ничего не получилось.

— Очень просто! — спокойно ответил бывший разведчик, будто речь шла о вполне заурядной вещи. — Мне нужно только направить пальцы кому-нибудь в сердце. — Он сделал вид, что прицеливается в Куцего. — Бах! И всё! Сердечко остановилось!

Парень чуть заметно побледнел и невольно сделал шаг назад.

— Здорово! — с некоторой опаской снова повторил Куцый и отдалился ещё на один шажок от опасно выставленных в его сторону пальцев. — Ладно, я пойду ещё поработаю, — сказал он разворачиваясь.

Парень быстро удалился на более безопасное расстояние, но расколоть ещё один кругляк не успел — на крыльце появился Велимудр и позвал мужчин на ужин. Ели они, как обычно, молча, но сейчас в молчании старого волхва Заречный ощущал какое-то напряжение.

— Что-то случилось? — наконец, не выдержав, спросил он, когда в миске оставалась лишь пара ложек похлёбки.

Старик поднял на ученика осуждающий взгляд, но, вопреки обыкновению, ответил:

— Недобрые дела нонче происходят в округе.

Он немного помолчал, будто собираясь с мыслями. Волнение хозяина дома передалось и Ивану, но он не торопил рассказчика.

— Мордук затевает что-то недоброе, — наконец закончил свою мысль Велимудр.

Его голос звучал как-то подавленно, чего раньше за ним не замечалось.

— Мордук, это, если мне не изменяет память, какой-то местный маг? — уточнил Иван.

— Маг, — подтвердил Велимудр, — токмо не абы какой, а вельми сильный. Давно он не показывал свою тёмную сущность, а вот, поди ж, не выдержал…

— А как ты узнал, что он чего-то затевает?

— Почувствовал дуновение смерти.

— Это как? — допытывался бывший разведчик.

— В лесу было сделано ритуальное жертвоприношение.

— А для чего? И что это за ритуал? — не унимался Заречный.

Он всю свою сознательную жизнь отрицал наличие какой бы то ни было магии. Однако теперь, когда всё-таки осознал, что всё это существует и не только здесь, но и в их времени тоже, то старался воспользоваться любой возможностью, чтобы восполнить пробел в этой области знаний.

— Ритуал этот проводится для того, дабы напитать силой высших сущностей мира нави, демонов по-вашему, а затем воспользоваться их поддержкой в своих тёмных делах. Намедни Мордук принёс в жертву крупное животное. Зело мощная сила смерти ушла како в мир нави, тако и распространилась по окрестностям. Ты вот како мыслишь, отчего мы в пищу не употребляем никакую живую плоть?

Велимудр с серьёзным выражением лица взглянул на Ивана.

— Ну-у-у, — задумчиво протянул тот, застигнутый врасплох этим вопросом. — Наверное, для здоровья вредно. У нас сейчас тоже много всяких вегетарианцев появилось, которые мясо не едят.

— Мясо! — хмыкнул старик, и его лицо ещё более помрачнело. — Так оно, конечно, сподручнее называть плоть убиенных животных, дабы меньше испытывать душевных терзаний. Никто не скажет: “Я ел труп”, проще сказать — “Я ел мясо”. И ничего в душе не шевельнётся, не воспротивится этому.

Заречный почему-то вдруг вспомнил в этот момент недавно виденный им в своём мире труп дохлой собаки, сбитой машиной. Помятая, со слипшейся шерстью, она валялась у обочины дороги, словно выброшенная на помойку ненужная вещь, и уже источала неприятное амбре. Его невольно передёрнуло от этой картины. Он, как солдат, конечно, видел в своей жизни много смертей. Погибали и его товарищи, умирали, не без его активного участия, и враги. Вот только там, в Афгане, для него это было чем-то обыденным — там шла война. В мирное же время, в далёком от войны городе видеть преждевременную и порой нелепую смерть какого-либо живого существа ему казалось противоестественным.

— Убивая животное не для спасения от неминуемой голодной смерти, — меж тем продолжал Велимудр, — человек приобретает недобрую карму. Про неё мы с тобой уже вели разговор. Кто-то может сказать, что он ведь только ест плоть, но сам ведь не убивает. Всё так, да токмо он не ведает, что Богиня Карна наказывает всех, кто каким-либо образом причастен к этому убийству. Карает она и тех, кто убивал, и тех, кто продавал, и тех, кто готовил, ну и, конечно, того, кто это после поедал. Даже в священных книгах, кои у нашего Хана имеются,  написано: “Не убий!”

— Велимудр, а ты верующий человек? — оживился Иван, услышав про священные книги. — У вас здесь какая религия?

— Я, Ваня, не верующий, а ведающий, — пояснил старый волхв. — Верят те, кто утратил прямую связь с Богом. Нонче и в нашем времени таких уж множество, а у вас, так вообще все такие. Для того религия и была придумана, дабы при помощи толкований из книжек поддерживать в народе веру в то, что якобы существует что-то, что неподвластно пониманию человеческим разумом. Я вот эту связь не утратил. Да и ты, если припомнишь, на сеновале сам ощутил Божественную любовь Рода Всевышнего.

Заречный улыбнулся, вспомнив невероятно приятные потоки энергии, которые благодатным теплом пронизывали всё его тело.

— А по поводу, какая у нас религия, я вот что тебе скажу, — продолжил объяснения Велимудр. — Я, как уже сказывал, живу по конам, данным нам ещё с древних времён нашими праотцами. Большинство же людей живёт нонче по Христианским писаниям Несторианского толка. Наш Хан поддерживает именно эти традиции и так же, како и его предки, борется с насаждением католичества на своих землях.

— Так что, получается, Хан тоже утратил связь с Родом? — поинтересовался Иван.

— Хан Хубилай очень мудрый человек, — терпеливо пояснил Велимудр. — Он прекрасно понимает, что грядут времена, когда люди вовсе перестанут ведать Бога, а посему, не отказавшись от верований своих далёких предков, тако же и не препятствует распространению веры христианской, принесённой в западную Скифию ещё Андреем Первозванным, а уж после занесённую в наши края Несторианами.

Старик замолчал, задумавшись о чём-то, а Иван, вспомнив, с чего начинался их разговор, спросил:

— Так всё-таки чего он хочет-то, этот Мордук?

Велимудр поднял на него тяжёлый взгляд.

— Дак кто ж его знает, чего жаждет его тёмная сущность. Я ведь его мысли тако же легко, как Витюшины, прочесть не могу. Твои и то нонче мне не по силам разгадать. — Старик грустно улыбнулся. — Одного токмо опасаюсь я, дабы он с переходом чего не сотворил.

— Это с каким переходом? — насторожился бывший разведчик.

— С каким переходом? Знамо дело с каким, в ваш мир, конечно же, с каким же ещё.

Сердце у Заречного заметно ускорило свою работу. От прилива дополнительной порции крови к голове застучало в висках. После того, как он благополучно вернулся в своё время в первый раз, теперь у него даже мысли не возникало, что он может по какой-либо причине не попасть домой, а остаться в этом мире навсегда. Осознав существование такой угрозы, в голове бывшего разведчика начали возникать неприятные сюжеты из жизни, в которых он, по воле какого-то Мордука, навсегда остаётся в прошлом. Усилием воли отогнав от себя дурные мысли, он спросил:

— И что же теперь делать?

— Покуда не знаю, Ваня, — задумчиво произнёс Велимудр. — Я-то, конечно, поставил защиту на ледник, да токмо боюсь, она не будет особой преградой для Мордука. Слишком мощные силы из мира Нави он потревожил, да подпитал. Теперь, даже ежели он и откажется от своих тёмных помыслов, то эти силы не дадут ему успокоиться. Вступая с ними в какую-либо связь, человек подписывает грамоту на то, что получая силу, он отдаёт им на заклание свою бессмертную душу.

Куцый, давно уже съев свою небольшую порцию похлёбки, внимательно прислушивался к разговору старших. Слова Заречного он прекрасно понимал, да и за несколько дней своего бодрствования в этом мире он уже начал немного понимать и мудрёную древнеславянскую речь Велимудра. Однако слова словами, но более всего его беспокоили хмурые лица его сотрапезников.

— Иван Петрович, что-то случилось? — теперь уже Куцый, испытав в душе непонятное волнение, обратился к своему наставнику.

— Пока не знаю, — повторил тот слова старика. — Будем надеяться, что всё обойдётся.

Доев остаток остывшей похлёбки, Заречный подождал, пока самый молодой из троих помоет посуду и, не говоря ни слова, отправился к себе на сеновал. Заснуть он долго не мог — в голову лезли всякие мысли и одна страшнее другой. “Нет, здесь мне оставаться никак не резон, — мысленно рассуждал бывший разведчик. — У меня там, в моём времени, только жизнь начала налаживаться. Опять же ученики в моей секции, как они без меня? Да что там ученики, там Надежда…”

Лишь только Иван вспомнил про симпатичную, рыжеволосую домработницу, его сердце тут же защемило. Перед тем как “прыгнуть” в прошлое он долго размышлял над тем, кто лучше: Надя или Настя. Теперь он бы сделал однозначный выбор. Анастасия, конечно, была прекрасной подругой, превосходной хозяйкой и, возможно, стала бы замечательной женой и матерью. Вот только пообщавшись с ней более тесно на тренировках, Заречный в полной мере ощутил ту огромную многовековую бездну, которая их разделяла. Его учительница, видимо, тоже осознавала всё это, а потому больше не кокетничала с ним, как в прошлый раз, и держала себя сдержанно и по-деловому, как подобает истинному наставнику. Сейчас у Ивана не осталось ни малейшего сомнения, что Наденька для него гораздо ближе и роднее, вот только… “А вдруг всё же Мордук добьётся своего? И что же мне вот так сидеть и ждать с моря погоды? — размышлял Заречный, уставившись глазами в крышу сарая. — Нет, нужно что-то делать. Нужно как-то помешать этому товарищу, который нам совсем не товарищ, завершить свой коварный план”. Погрузившись в эти размышления, бывший разведчик не заметил как уснул.

Два следующих дня прошли без особых изменений. Куцый колол дрова, Иван тренировался и с ним, и с Настей. Велимудр то появлялся, то надолго куда-то уходил. Когда же все трое собирались на ужин за одним столом, они молча съедали свою порцию каши и, обменявшись двумя-тремя ничего не значащими фразами, расходились по своим местам на ночлег. Один раз Виктор, не посвящённый во все нюансы создавшегося положения, вновь попытался выведать у Заречного подробности его разговора с хозяином дома. Но Иван, постоянно погружённый в свои мысли, только отмахнулся от того, как от назойливой мухи. На этом попытки что-либо узнать Куцый прекратил, хотя внутреннее напряжение, которое возникло у всех за ужином два дня назад, подтачивало его психику больше, чем у других.

На третий день Иван, всё время поручавший пополнение бочек с водой своему ученику, не стал доверять ему эту работу, а, показав тому новое упражнение на развитие ловкости, взял вёдра и пошёл в лес.

— Вижу не спокойно у тебя на душе, — услышал он в голове знакомый голос, когда вёдра были набраны, и он собрался уже трогаться в обратный путь.

Заречный быстро окинул взглядом окрестности и увидел, сидящего на сломанном стволе молодого дерева, Юсуха. Поставив вёдра на землю, он подошёл к пёсиглаву.

— Здрав будь, Юсух! — мысленно поздоровался он, по привычке протягивая руку.

— Здрав будь и ты! — ответил тот.

Поднявшись с бревна, пёсиглав обхватил протянутую ему руку чуть пониже локтя и пожал её в том месте.

Ивану, не привыкшему к такому виду рукопожатия, пришлось сделать то же самое.

— Так что тебя гложет? — повторил свой вопрос Юсух, вновь усаживаясь на бревно.

Бывший разведчик быстро оценил взглядом устойчивость природной скамейки и присел рядом.

— Меня беспокоит Мордук, — ответил он и вопросительно взглянул на собеседника, ожидая его реакции на произнесённое имя.

— Я так и понял, — ответил Юсух, спокойно выдержав взгляд Заречного. — Этот человек сейчас многих беспокоит.

Пёсиглав сделал небольшую паузу, а затем продолжил:

— Он долго сидел тихонечко, особенно не высовываясь и не принося никому больших проблем. Только давеча в поселении динлинов начали пропадать домашние животные. У кого овца, у кого петух, а последний раз пропал баран из стада, за которым неотрывно следил пастух. Ясное дело, что по воздуху улететь он не мог, а значит, без колдовства здесь не обошлось.

Пёсиглав вдруг выставил в сторону правую руку. Причину этого жеста Иван понял через несколько секунд, когда к собеседнику на предплечье беззвучно спрыгнул маленький бельчонок. По всей видимости, лесное зверьё нисколько не боялось этого гибрида человека и собаки. Юсух с нежностью погладил зверушку по мягкой шёрстке и достал из кармана сюртука пару лесных орешков. Бельчонок ловко схватил с раскрытой ладони один и тут же начал его грызть. Заречный никогда не подозревал, что собаки могут улыбаться, однако ничем другим, как улыбкой, нельзя было назвать растянувшиеся чёрные губы пёсиглава. Юсух осторожно опустил руку вниз так, чтобы зверёк мог перебраться с руки на бревно и продолжил разговор.

— Что-то недоброе затевает чёрный маг, — задумчиво сказал он. — Очень недоброе. Я нашёл поляну, где Мордук совершал свои жертвоприношения. Жуткое зрелище. Если его не остановить, то он так может и до малых детей дойти. Тогда уж совсем плохо будет и поздно что-либо делать. Сила смерти невинного ребёнка намного сильнее силы, получаемой тёмными сущностями, при убийстве животного.

— Так почему люди до сих пор терпят этого Мордука?! — возмутился Иван и понял, что он, разгорячившись, выкрикнул эти слова вслух.

— Нет в поселении человека равного ему по силе, — прозвучал в голове бывшего разведчика грустный голос. — Да и боятся его люди. Страх очень важная, если не сказать — главная причина, по которой люди не могут что-либо сделать. А Мордук ведь, ежели чего, то может и всю семью извести… ему это сделать ничего не стоит. Люди-то в наших краях живут почти только из весей[1] да смердов[2]. А чтобы со злодеем справиться, тут человек из варны витязей[3] требуется.

— Так что, выходит, на него никакой управы нельзя найти? — Заречный вновь чуть было не выразил свои эмоции голосом.

— Отчего ж, — возразил Юсух и многозначительно поглядел на Ивана, — и на него можно управу найти, да только нужен, как я уже говорил, человек-воин, причём такой, которого Мордук не знает. Чтобы своим звериным чутьём по духу человеческому опознать того не смог. Ещё нужно, чтобы этот чужестранец мог свои мысли в голове останавливать, дабы чародей не услыхал его заранее и намерения его не прочёл.

Заречный понял намёк и сейчас, пристально глядя в глаза пёсиглаву, обдумывал его слова.

— Оружие я тебе найду, — прочёл его мысленные сомнения Юсух. — Есть у меня для такого дела добротный кинжал из серебра. И к дому чародея выведу, а дальше придётся самому всё проделать. Во дворе мой дух этот злодей вмиг почует и меры предосторожности сможет принять.

— Ты думаешь, у меня может получиться его убить? — спросил бывший разведчик и задумчиво взглянул куда-то вдаль, насколько позволял лес.

— Увы, я ничего обещать не могу и предвидеть тоже. Борьба с магом — это всегда тайна за семью печатями. Никто не может заглянуть в будущее мага, чтобы предсказать исход поединка.

— И даже Велимудр не сможет? — поинтересовался Иван.

— Даже он, — подтвердил пёсиглав. — Вообще-то Велимудр сейчас имеет достаточно большую силу и, несмотря на возраст, мог бы победить злодея. Вот только ему, как представителю варны волхвов[4], как никому другому нужно заботиться о том, чтобы все свои действия согласовывать с конами Богини Карны. Поэтому он никогда не пойдёт на какое-либо убийство.

Воцарилось молчание. Заречный размышлял, глядя в одну точку, а Юсух просто тихонечко сидел, не мешая мыслям собеседника самим течь в нужном направлении.

— Ну что ж, — наконец нарушил молчание бывший разведчик, — как говорят, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Мудрые слова, нужно запомнить, — одобрил Юсух.

Бельчонок к этому времени уже догрыз второй орешек и ловко запрыгнул с бревна на ствол ближайшего дерева. Его лапки, словно приклеиваясь к гладкому широкому стволу, быстро засеменили вверх, пока зверёк не достиг самой нижней ветки. Там он присел и замер, только время от времени чуть поворачивая в разные стороны мордочку и шевеля ушами, будто прислушиваясь к разговору сидевших на бревне существ.

— Только имей ввиду, — предостерегающе промолвил пёсиглав, проследив за действиями бельчонка и вновь возвращаясь к разговору, — всё нужно проделать до ближайшего полнолуния. В полнолуние его уже будет не одолеть. А уж после, вообще неизвестно, что ещё он сможет натворить.

— Да мне и самому нужно к полнолунию управиться, — подумал Иван.

— Ну да, ну да, — закивал головой Юсух, — тебе ведь домой вернуться нужно будет…

— Очень этого хочу.

— Тогда жди. Я подам тебе знак, когда наступит наиболее благоприятное время.

— Хорошо.

Заречный решительно поднялся с бревна и, подхватив свои вёдра, направился домой.

После встречи с Юсухом прошло ещё три дня. Эти дни тянулись для Заречного, словно вечность. Со стороны казалось, что он всё время к чему-то прислушивается. На самом же деле бывший разведчик старался постоянно держать свой ум свободным от всех мыслей, так как боялся пропустить подсказку своего нового товарища. Он автоматически выполнял на тренировках все указания Анастасии, но делал это не всегда точно, за что получал взбучку от своей строгой учительницы. Наставница, видимо, понимала причину его невнимательности по-своему. Она, несомненно, была осведомлена о кознях Мордука и о возможности блокировки перехода, поэтому думала, что Иван размышляет именно над этим. Велимудр в последние дни тоже немало переживал. Его лицо заметно осунулось, а на лбу появилась ещё пара морщин. Скорее всего, старый волхв прилагал немало усилий и отдавал огромное количество жизненных сил, чтобы поддерживать энергетическое равновесие в окрестностях своего жилья. Анастасия, из-за появления незнакомого человека, в этот раз никогда не показывалась на “заимке”. Выпечку она передавала деду через Заречного. Он же на скорую руку, по рецептам хозяина дома, готовил и нехитрые похлёбки на всю компанию. Единственное, что Велимудр не доверял никому, так это заваривание травяных настоев.

Вот и этот день прошёл буднично и серо. После вечернего чая с мёдом, все разошлись по своим лежанкам. Иван, бросив своё тело на постель из соломы, как обычно, уставился в потолок. Мыслей в голове не было, а сознание было чисто, словно душа новорождённого ребёнка.

— Завтра будь готов, — вдруг раздался в голове голос Юсуха.

Сердце бывшего разведчика вздрогнуло и заколотилось с удвоенной скоростью.

— Завтра одиннадцатый лунный день, — продолжал звучать в голове голос пёсиглава, — это самый благоприятный день для астральных воинов и сражения с тёмными сущностями. До восхода солнца подходи к роднику. Там я тебя встречу и провожу к поселению людей.

— А почему утром, а не когда он будет спать? — задал мысленный вопрос Заречный.

— Это ты по ночам спишь, — пояснил Юсух, — у тёмных сил — это самое лучшее время для своих грязных делишек. Мы придём к дому Мордука к восходу солнца, когда он успокоится и уляжется отдохнуть. В это время он будет самым уязвимым.

— Понятно, — ответил Иван. — Что мне взять с собой?

— Ничего не нужно. Всё, что тебе понадобится, так это серебряный кинжал, который я тебе принесу. Ну всё, будь здрав! До завтра!

— И тебе не хворать, — пробубнил бывший разведчик в темноту.

                                                                            Продолжение следует...